Протоиерей Максим Обухов. Проблемы биомедицинской этики

В последнее время наблюдается повышение интереса религиозной общественности к вопросам, находящимся в сфере биоэтики и биомедицины. Тема уже несколько лет не сходит со страниц церковной прессы, конференций. Так, Социальная концепция Русской Православной Церкви, а также документы других конфессий, особенно римо-католиков, посвящены таким вопросам, как новые репродуктивные технологии, ЭКО, суррогатное материнство (СМ), клонирование, фетальные ткани, возможность получения детей от мертвого человека, замораживание и хранение эмбрионов, эвтаназия, определение критериев биологической смерти и начала жизни, политика контроля над рождаемостью и пр.

Сегодня возможна ситуация, когда заказчик может купить по отдельности половые клетки, заказать ЭКО, заказать услугу суррогатного материнства, и в конце концов в результате этих манипуляций получить новорожденного ребенка, который может быть признан как его родной на законном основании. Эмбрион имеет неясный статус: в одних странах закон присваивает ему одно положение, в другой — другое и т.д. Вся эта область коммерциализирована и неясна, и, перефразируя одну поговорку, можно назвать это мутной водой… Я бы говорил не об абортах отдельно, а о более широкой постановке вопроса, а именно – статусе эмбриона и соотношении этого статуса с достоинством человека.

В ходе дискуссий часто слышится упрек: «Почему представители религии лезут со своими догмами в науку, в медицину?» Как здесь уже было сказано, нас обвиняют: мол ваше дело – оказание религиозных услуг. На самом деле, ситуация обратная. Не религия лезет не в свое дело, а медицина пытается контролировать и определять то, что ей несвойственно.

Например, врач знает, как сделать аборт. Как стерилизовать инструменты, дать наркоз и т.д. Врач может и спасти жизнь, продлить ее. Но врач не может ответить на вопрос нужно ли делать аборт или нет? Когда начинается жизнь? Какова ценность жизни? Врач не имеет права решать, а тем более советовать женщине сделать аборт, это попросту выходит за рамки его ответственности. Медицина отвечает за технологию, но биоэтика находится на стыке медицины, религии, философии, социологии.

Из этого следует один очень важный для нас вывод: мы, религиозные организации и деятели, не должны самоустраняться от дискуссии по проблемам биоэтики. Мы должны признать, что Церковь стоит перед очень серьезным вызовом, которого не было в ее двухтысячелетней истории. Мало того, эти технологии, и, казалось бы, теоретические дискуссии, крайне важны, за ними стоит не академический интерес, а человеческая жизнь, человеческая судьба, в том числе – его участь в вечности. Зачастую люди, стоящие перед выбором, нуждаются в совете и помощи, которая заключается в том, чтобы помочь различить зло от добра.

Я бы хотел предложить несколько принципов церковной политики в сфере биоэтики:

1. Признать биоэтику и ее проблематику сферой особого интереса христианского сообщества;

2. Бескомпромиссная позиция по защите традиционных ценностей: семейных, библейских, традиционного брака как внутри своего сообщества, так и вовне;

3. Единая позиция и единый общественный фронт в секулярном обществе;

4. Тщательная и профессиональная аналитическая работа по изучению и интеллектуальному осмыслению современных проблем. Создание комитетов по биоэтике и соотв резолюций. Священное Писание и Предание не всегда дает нам ответы на эти вопросы, но мы можем осмыслить их в евангельском духе и с точки зрения христианской совести;

5. Введение в семинарии курса по биоэтике, хотя бы на добровольной основе;

6. Участие представителей верующих в дискуссиях и принятии решений в сфере биоэтики и семейной политики;

7. Интенсивная просветительская работа среди своей паствы в том, что связано с биоэтикой.